Шосткинка, на которой столичные медики поставили крест, точно знает: диагноз «онко» — не приговор

06.12.2020

Наталье Рычковой 38 лет. Она замужем, воспитывает двоих детей, мальчика — подростка 14 лет и девятилетнюю дочь. Увлекается кинологией и ландшафтным дизайном. Она — руководитель общественной организации «Четыре лапы». Ей нравится нести в мир позитив и красоту. Глядя на эту энергичную, красивую и жизнерадостную молодую женщину, трудно поверить, что несколько лет назад от нее отказались столичные медики, давая ей на жизнь не больше месяца, пишет ШосткаNews.City.

— Как Вы узнали о своем диагнозе, который поделил Вашу жизнь на «до» и «после»?

— Это не было внезапно. Мы себя не жалеем. Я начала очень сильно уставать буквально от всего: от домашней работы, от любой самой легкой деятельности. Я тогда это связывала с переездом. Новый дом, клумбы, собаки. Усталость все время усиливалась и увеличивалась. Я могла присесть в кресло и заснуть на 15 минут. Самостоятельно решила сдать общие анализы. Результаты показали, что все отлично. Ничего не предвещало беды.

На каком-то этапе я сама у себя обнаружила опухоль и пошла по нашим врачам. Это, конечно, круги ада.

У нас не хотят идти навстречу людям, которые оказались в этой ситуации. Я прихожу к доктору, а доктор отправляет меня куда угодно: то сдать анализы, то сделать УЗИ, то на флюорографию. Но доктор не делает самого главного. Если есть опухоль, почему мы не сдаем анализы на онкомаркеры?

Я потеряла больше 6 месяцев, а в борьбе с онкологией – это очень большой промежуток.

И если бы сразу меня отправили на сдачу анализов на онкомаркеры, у меня бы не было третьей Б стадии, следующая стадия — уже четвертая. Полгода я лечила болезнь, которой не было, чем усугубила свое состояние и ухудшила свое здоровье. Я хотела услышать мнение других специалистов. В Шостке мне не диагностировали онкологию. Я поехала в Чернигов, и там мне сразу предложили сдать онкомаркеры и биопсию, которая и показала онкологию. Я не знаю, почему наши доктора не дают направления на анализы на онкомаркеры? Оказывается, эти анализы давным-давно существуют, и как только есть хоть малейшие подозрения, нужно идти и сдавать анализ и не ждать манны небесной. Стоимость не сумасшедшая, в пределах 600 гривен. Берут кровь из вены. Но это может спасти вам жизнь. Мне взяли пункцию и поставили диагноз. Там я узнала, что у меня онкология, врачи поставили вторую стадию, а в Шостке мне лечили мастопатию.

Я прошла четыре курса химиотерапии. Это очень жесткое лечение. Каждый раз, когда проходишь химию, у тебя убивается вся микрофлора желудочно-кишечного тракта. Первая неделя, когда тебе очень плохо, и ты восстанавливаешься. Это невыносимая боль, наверное, если бы были волосы на голове, я бы их рвала. Невозможно смотреть, как при расчесывании у тебя полная расческа волос. Для женщины это очень тяжело. Я психанула и сама себя сбрила. Легче сразу надеть платок, чем каждый день смотреть на то, как ты умираешь, в тот момент я думала именно так.

В Чернигове врачи не совсем точно определили опухоль. Оказывается, они тоже бывают разными по агрессивности. Даже злокачественная опухоль может быть не агрессивна, и ее можно лечить более мягкими способами, которые не так губительны для всего организма. Но это нужно делать на ранних стадиях. Мне неправильно определили категорию опухоли, и мое состояние стало резко ухудшаться, до такой степени, что у меня был страшнейший отек, у меня не поднималась и не опускалась рука, опухоль перешла уже на руку.

— Для многих страшен не только диагноз, но еще и отсутствие средств на лечение, как Вы решали эту проблему?

— Чтобы оплачивать лечение, мы продали грузовой автомобиль, мы продавали все, что могли, часть бизнеса. Я начала продавать свою одежду верхнюю, мы с супругом всю жизнь работали и были достаточно обеспечены. Муж спрашивал у меня: «Зачем ты шубу продаешь, дубленку?». Я отвечала: «Если я умру, она мне все равно не надо будет, выживу — ты мне новую купишь». Средства семьи уже заканчивались, но мне ничего не помогало.

Когда дошло дело до украшений, пришли мои подруги, я им очень признательна за это, и сказали: «Стесняться нечего, и многие с этим сталкиваются, нужно что-то делать». Я была отекшая, на себя не похожая, сделали фотографию и выложили в Фейсбук. Мы недооцениваем силу соцсетей.

Все мои протоколы лечения в Чернигове посмотрели другие онкологи и начали задавать вопросы, почему мне становится все хуже и хуже, хотя лечение должно помогать

А мне химиотерапия вообще не помогала. Эти вопросы и огромная поддержка людей дали возможность нам доехать до Киева.

В Институте рака онколог — заведующая мне дала месяц, сказала прямо в глаза: «Лечить мы вас не будем»

В Киевской областной больнице от меня тоже отказались. У каждого онколога есть свое маленькое кладбище, и никому не нужна лишняя смерть в статистике. Я в тот период мало что соображала. Это была постоянная усталость и боль. Муж привез меня в Харьковский онкологический областной диспансер. И там единственные врачи, которые мне сказали: «Если вы хотите жить, мы все начинаем заново, от анализов и до назначений». Было состояние жуткой боли и чувство жалости к себе. Я поняла, что это самая большая ошибка – себя жалеть нельзя. Еще был страх, что мне опять будут делать больно, что эта боль опять вернется, многие опускают руки. Мне очень давала силу поддержка из социальных сетей и то, что люди перечисляли отовсюду деньги. Я понимала: нужно бороться, люди мне помогают, почему я должна складывать руки.

Ты сквозь боль понимаешь, что хочешь жить. Ты понимаешь, что физическая боль не постоянная, что она проходит. Я уговаривала самое себя

Нужно отдать должное моим друзьям, моему мужу, в тот период от меня мало что зависело. Я на каком-то этапе опустила руки, но не опустили руки они. И я включилась в полноценную борьбу, и мне захотелось жить, и тогда пошли результаты. Харьковские медики подтвердили, что у меня была ошибка в анализе. Мой доктор Наталья Николаевна с замечательной фамилией Отченаш назначила мне очень жесткую химию. Это было несколько препаратов в одном флаконе. По протоколу лечения после химии на следующий день капалась поддержка, в Чернигове такого не было. Организм восстанавливают, потому что это огромный урон здоровью, и я это почувствовала на себе. Но, несмотря на это, после первой химиотерапии в течение нескольких часов мне стало легче, у меня начал спадать этот большой отек. У меня рука не входила в одежду. И когда мне стало легче, это стало большим толчком к тому, что все может быть.

И именно тогда я поняла, что жалеть себя — это самое худшее. Болезнь нужно выгрызать.

Нужно отдать должное квалифицированному лечению в Харькове и моему врачу Наталье Николаевне, она мне дала понять, что такое лечиться. Когда вам только две недели назад давали срок не больше месяца, а потом другие врачи говорят, что это лечится и не таких вытаскивали. И есть люди, которые живут с этим диагнозом всю жизнь.

Ты молодая, и ты должна бороться. И мне бы очень хотелось, чтобы меня люди сейчас услышали и не паниковали. Физическая боль проходит, а остаются люди, которые любят нас и те, кого любим мы, родные, друзья, люди, которые в нас верят. И они живут ради нас, а мы должны жить ради них. Сдаться – это проявить трусость, слабость и это эгоизм.

В Харькове после жесткой третьей химиотерапии консилиум врачей принимает решение, что опухоль не уменьшается, но метастазы спали и рост прекратился, но дальше делать химию — это вредить другим органам, которые могут из-за химии отказать. У меня к тому времени очень сильно пострадали почки, печень, поджелудочная железа. Мы боялись, что у меня начнется сахарный диабет второго типа (приобретенный). Поэтому было принято лечение, что будем проводить операцию. Операции было две, параллельно работало две бригады. Я подписала много документов, потому что был определенный риск для жизни. Операции шли больше 7 часов, все прошло успешно. Мне удалили не только молочные железы и лимфоузлы, но и часть внутренних органов. Когда в июне этого года я приехала на очередной осмотр, мне доктор призналась: «Слава Богу, мы тебя довели до операции».

Операция была 10 мая, и теперь это мой второй день рождения.

Такие гениальные врачи и ужасная клиника. Не было лифта, и меня несли на простынях по ступенькам вниз головой, это просто «жесть». И в палате окна огромные старые советские, было ужасно холодно.

Так как у меня была серьезная стадия, то мне назначили еще 40 лучевых терапий. Доктор, которая меня спасла, только в этом году призналась: «Это чудо, что ты выжила». У меня были метастазы в лимфатической системе, на сонной артерии, у меня было конкретное метастазирование.

Мне дали инвалидность, сначала я два года была на второй группе, а теперь на третьей. Домой я вернулась к первому сентября. Все это время я находилась в Харькове в клинике. Я так хотела попасть на 1 сентября в Шостку и провести дочь в первый класс.

— Как изменила Вас болезнь, каким был этот опыт?

— Самое горькое во всем этом — это то, то я упустила очень много времени. У нас такой город, что мы без конца сталкиваемся с таким заболеванием. Не теряйте времени. Доктор мне сказала, что если бы я приехала сразу, я бы обошлась малой кровью, мне бы сохранили все внутренние органы и я бы жила полноценной жизнью.

Хотя я все равно вопреки всему живу полноценной жизнью, хоть до сих пор и прохожу лечение.

Я все равно раз в пол года прокапываюсь, но уже не такими агрессивными препаратами. И капаться мне еще два года, а потом врачи посмотрят, что дальше со мной делать. Я раз в два — три месяца сдаю анализы на онкомаркеры и делаю КТ. Лечение, как и борьба, продолжается. Будем жить. Главный секрет – это жажда жизни. Это очень большой жизненный опыт и жизненный урок. Я осталась в живых, думаю, для того, чтобы кому-то еще помочь. Возможно, мою историю кто-то услышит и поймет, что не нужно себя жалеть, нужно что-то делать и не стесняться. Помню, мне было ужасно стыдно показаться лысой, стыдно было признать, что у меня рак. И когда это понимаешь, принимаешь и через это проходишь, появляется жажда жизни и сила, чтобы бороться с болезнью. И я бы хотела обратиться ко всем, кто почувствовал недомогание, усталость — сходить к терапевту и сдать анализы, потому что на ранней стадии это лечится легко и малой кровью. Есть такие прогрессивные препараты, что можно пройти три курса и вернуться к полноценной жизни.

Для справки: Согласно статистике Министерства здравоохранения Украины, в нашей стране более 1 миллиона людей, заболевших онкологией. Ежегодно добавляется более 450 тысяч. Украина занимает второе место в Европе по онкологическим заболеваниям. Ежедневно 450 человек узнают свой диагноз «Онкология». Из этих 450 – 250 умирают. По статистике, 20 человек в час умирают от онкологии в Украине. За полугодие 2020 года от этой болезни умерло 38 222 человека.

Джерело: Сумські дебати - debaty.sumy.ua

Інші новини:

Коментарі: