20.02.2022
Одним из самых ужасных преступлений нацизма во Второй мировой войне стало тотальное уничтожение еврейского населения Европы. Истребление многих миллионов людей было названо историками Холокостом (английский вариант), Шоа или Катастрофой (еврейский вариант).
Нацисты убийство около 6 млн человек обозначили термином «окончательное решение еврейского вопроса». На оккупированной территории СССР были убиты 1,5 млн человек. Массовые убийства не обошли ни один населенный пункт на украинской территории: всех выявленных евреев безжалостно уничтожали в ходе массовых казней.
Немецкая оккупация Сум началась 10 октября 1941 года. К тому времени большинство евреев покинули город – в основном вместе с эвакуацией персонала и оборудования сумских заводов вглубь СССР, за Урал. Всего выехало более 1500 человек – такие данные содержатся в Базе данных жертв Холокоста на сайте израильского мемориального комплекса Яд Вашем. В Сумах осталось около 250 человек еврейской национальности, и практически все они были 19-20 февраля 1942 года физически уничтожены немцами в том месте, где находился городской аэроклуб, рядом с центральным городским кладбищем. «Книга скорби» Сумской области (мемориальное издание, выпущенное в 2003 г.) содержит данные о 240 погибших евреях, также есть семьи, названные без указания количества человек, – например, семья Дунаевских. Среди жертв были преимущественно пожилые люди и женщины с детьми. Самой старшей погибшей стала Бася Семеновна Шептовицкая (88 лет), самой маленькой – Аня Кляцкина (два года).
О том, как происходила Катастрофа в нашем городе, после окончания его оккупации дали свидетельские показания сумчане: члены смешанных семей, очевидцы казни и другие. Эти документы собраны в материалах государственной Комиссии по установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков, которая начала свою работу сразу после освобождения города в 1943 году (сейчас они хранятся в фондах Госархива Сумской области).
Опознала мужа
Мария Дубровина работала заведующей детским садом завода им. Фрунзе, ее муж-еврей Семен Дубровин (41 год) был директором заготконторы кожсырья. Эвакуироваться семья не успела. Дубровин, как и все евреи, прошел регистрацию.
«После регистрации муж должен был носить как отличительный знак шестиугольную звезду желтого цвета. Кроме этого, его каждый день гоняли на разные работы. С работы муж возвращался очень усталый, печальный. По его состоянию я поняла, что его часто избивали, но он мне первое время не сознавался. Впоследствии он рассказал, что его били, всячески унижали. Однажды они вместе с доктором-стариком Водяным перетаскивали в театре пианино, но оно тяжелое, им не под силу, и за медлительность он и доктор были сильно избиты. Кроме того, если человек носил отличительный знак-звезду (обязательно на груди, поверх одежды), ему никто не должен был ничего продавать, как и общаться – иначе грозил расстрел. Так длилось до 19 февраля 1942 года». В тот день Дубровин был арестован полицейскими, а на следующий день его жене сказали, что она может отнести ему еду в здание аэроклуба.
«Я взяла пищу и пошла к городскому кладбищу. Прошла кладбище, возле красного дома на территории аэроклуба я увидела в разных местах около 10 трупов. Вблизи оврага ниже аэроклуба было еще несколько трупов, которые были расстреляны. Когда я подошла к оврагу, берега оврага были окровавлены, по снегу тянулась кровавая полоса шириной примерно полметра и длиной метров 10. В овраге я увидела очень много трупов – около 300. Они были на одной стороне оврага, наброшенные кучей один на одном. Там были мужчины, женщины, старики и дети. Расстрелы проводились разрывными пулями, потому что у некоторых трупов отсутствовало лицо, у некоторых не было затылка, были большие раны, трупы были окровавлены. Среди трупов я опознала своего мужа, у которого было вырвано лицо. Опознала его по особенностям на шее и руке, также по одежде. У некоторых трупов во рту я видела советские паспорта… Некоторые трупы были частично раздеты. Трупы детей были целые. Следов расстрела на детских трупах я не видела. Они были умерщвлены тем, что какой-то яд намазывали под носом».
Свекровь не нашла невестку
Свекровь Ривы Стешич (27 лет) рассказала, что 20 февраля за невесткой явились полицейские, которые приказали ей надеть лучшую одежду и взять побольше денег – якобы ее отправят «в лагерь на весеннюю подготовительную работу». Риву посадили на подводу и увезли. Хотели забрать и ее 3-летнюю дочь, но бабушка Анна Стешич вцепилась в девочку: «Я кричала, плакала, чтобы оставили ребенка. И все же ребенка отстояла, на подводу девочку не взяли, так как я согласилась отнести ее в полицию. Когда я подошла к зданию полиции, двор был оцеплен конвоем и меня в здание полиции не пропустили». К вечеру уже стало известно, что всех евреев, которых забрали, расстреляли за городским кладбищем.
Свекровь отправилась на поиски Ривы. «Около красного здания на территории аэроклуба я увидела два трупа мужчин, которые были расстреляны. Когда подходила к оврагу, там стоял постовой, никого не подпускал. Я и женщина, шедшая вместе со мной, попросили постового пройти посмотреть трупы в овраге, он разрешил пройти быстро и не останавливаться, и предупредил, что если заметят мадьяры – расстреляют. Я пошла над обрывом оврага, на дне которого я увидела много трупов мужчин, женщин, стариков и детей. Они лежали внавалку, над обрывом валялись разбросанные документы, паспорта. По-видимому, людей расстреливали над обрывом, и они падали в овраг. Когда я проходила над оврагом, трупы еще не были зарыты. Невестку я свою так и не нашла. Виновной она ни в чем не была и расстреляна была лишь за то, что еврейка…»
Запертые в квартире
Мария Виленская (54 года) работала главным врачом детской больницы. Она проживала вместе с мужем Михаилом Красильщиковым (59 лет) и внучкой Жанной (15 лет) в доме №7 по пер. Монастырскому (сейчас Терезова). Об их трагической судьбе рассказала их домработница Вера Кондусова: «С наступлением сильных морозов Виленская, Красильщиков и внучка были закрыты в своей квартире, печка была разрушена. Продуктов не давали. Вход в квартиру кому-либо был запрещен под угрозой расстрела. Я, когда закрывали их квартиру, вышла. Поэтому, скрываясь, имела возможность по ночам иногда приносить им поесть, а иногда приносила дрова и снова закрывала квартиру. Немцы постоянно наблюдали за квартирой, часто приходили, иногда по несколько раз в день. Были частые случаи издевательств, избивали, бросали в лицо горящие свечи, ругались, оскорбляли и каждый раз что-либо забирали, выбрали из квартиры все до мелочей.
Осталась одна крупная мебель.
20 февраля 1942 г. Виленскую, Красильщикова и их внучку отправили в полицию. Во дворе полиции было собрано много евреев, мужчин, женщин, детей и стариков. Всех их отвели к городскому кладбищу и там расстреляли».
Расстреляли больного
Вдова Александра Гака (36 лет) Нина Кандыба рассказала, что ее муж до войны работал директором оперетты в разных театрах, с началом войны был мобилизован в армию, ранен в бою возле села Богодуховка Полтавской области (сейчас Черкасская область) и сумел в конце ноября 1941 года вернуться в Сумы. Накануне немцы объявили о регистрации евреев в городе.
«29 ноября 1942 года немецкой властью был издан приказ по городу о регистрации всех евреев, проживающих в Сумах, в котором говорилось, что евреи должны были зарегистрироваться в течение 24 часов и зарегистрированные должны были прикрепить на верхнюю одежду шестиугольную звезду желтого цвета. Не исполнившим этот приказ грозил расстрел на месте. Муж настоял, чтобы я пошла и зарегистрировала его, т.к. он сам передвигаться был не в состоянии в связи с болезнью, к тому же у него была температура 40 (градусов). Приглашенный врач Самодаев установил гнойный плеврит и предложил ему сделать операцию. Хотя это было очень рискованно в связи с ранением и истощением. Я пошла в полицию и зарегистрировала мужа. При регистрации видела порядковый номер 206. Это было в первый день регистрации. После регистрации я сразу устроила его в больницу на операцию. В больнице в Сумах уход был хороший, операция была сделана удачно, муж начал поправляться».
19 февраля 1942 г. к супругам домой пришли полицейские, которые заявили, что всех евреев будут переселять в богадельню (сейчас это жилое здание рядом с центральным городским кладбищем). Женщина бросилась хлопотать о судьбе мужа, который был лежачим больным, побежала брать справку у врача, что Гак не транспортабелен. Но это не помогло.
«20 февраля 1942 года в 11 дня к дому подъехала подвода, объявили, что мужа сейчас возьмут на подводу, постояла и уехала за каким-то больным в больницу. Из больницы больных евреев также забирали на подводы, привозили в аэроклуб и расстреливали. В 12 часов дня подвода снова приехала… Я уже знала, что его также расстреляют. Старалась, по мере возможности, от мужа скрыть, чтобы облегчить его страдания. Потому мы складывали в корзину продукты, бинты и другие необходимые вещи. Подняться с постели он не мог, и его тащили, свалили на подводу и увезли. Я следом не шла, т.к. подвода быстро уехала. Попросила своего соседа, чтобы он пошел в аэроклуб и посмотрел, что там делается. Сосед Салтыков пошел и возвратился часа через два – сообщил, что Гак расстрелян в овраге, вблизи аэроклуба. Перед расстрелом его раздели до белья, сорвали с него бинты. Сняли шубу, джемпер, пиджак и котиковую шапку. На могилу я ходила 21 февраля 1942 года, могила была забросана снегом и свалено туда несколько павших лошадей и собак. Все подступы к оврагу были залиты кровью. Дорога до аэроклуба к оврагу была также залита кровью. Расстрелы также проводились и в помещении аэроклуба. Там расстреливали больных, которые совершенно не могли двигаться. На том месте, где были засыпаны снегом трупы, мужа своего я не видела, т. к. трупов видно не было; торчали из-под снега руки, ноги, головы, но опознать никого было нельзя».
Свидетельницы казни
Рядом с местом казни находился кирпичный завод и его общежитие. Работница кирпичного завода №2 Мария Гончаренко стала свидетельницей массовых расстрелов: «В половине февраля 1942 г. я была в городе и возвращалась на завод, видела, что в богадельню согнали евреев, среди которых были мужчины, женщины, старики и дети. Согнали часов с 2 дня, а часов около 5 дня я находилась дома и слышала над обрывом бывшего стрельбища ужасные крики женщин и детей, которых немцы расстреливали. Я лично слышала выстрелы из автоматов, на второй день также были крики и выстрелы из автоматов… Расстрелянных евреев было очень много – 350. Я лично видела, как над обрывом расстреливали доктора Водяного и с ним мальчика лет 15…»
Мария Котова жила в общежитии кирпичного завода №2 и из окна видела, как убивали людей: «Я с 1940 года постоянно проживала и работала на территории 2-го кирпичного завода. В феврале 1942 г. во двор богадельни на территории бывшего аэроклуба немцы начали сгонять из города евреев – мужчин, женщин, детей и стариков. Не помню, какого числа, в феврале 1942 года, я находилась в общежитии. По разговорам я слышала, что будут расстреливать евреев. Часов в 5 дня услышала выстрелы автоматов, вышла на двор – на дворе было темно, и я видела огоньки выстрелов, слышала крики, стоны и разговор мадьяр. Это продолжалось с 5 до 9 часов вечера. Утром я пошла на то место, где проводились расстрелы. Увидела, что на бывшем стрельбище, в яме было очень много трупов, они были свалены в кучи, берега обрыва были в крови и с горок ручьями стекала кровь. Около ямы стоял полицейский, который не разрешал близко подходить, когда он нас заметил, произвел вверх выстрел, я испугалась и убежала. На второй день снова привели партию евреев и часа в 4 дня начали расстреливать. Я была дома, зашла в пустое помещение, и из окна мне было видно все, что происходило. Из двора богадельни приводили партиями примерно человек по 7-8, расстреливали и снова приводили. Расстрелы на второй день длились часов с 4 и до 6 вечера. Расстреливали мадьяры, среди расстрелянных были дети и старики. Был приведен мальчик лет семи, который объяснял мадьяру, что у него отец – русский и служит в армии. Но его посадили над обрывом, застрелили и бросили в яму. Я слышала, как одна девочка лет 16 просила-умоляла, на это все ей кричали «ложись, юда», и она тоже была расстреляна. Расстрелы длились два дня, расстреляно было человек 350. Трупы были разбросаны по всему оврагу, которые дня четыре лежали открытыми, а потом подорвали часть берега, а потом весной зарыли»…
(В статье использованы цитаты из документов ГАСО – фонд 1, опись 1, дело 86.)
shans.com.ua
Джерело: Сумські дебати - debaty.sumy.ua
Інші новини:
22.11.2024 “Шахеди” атакували житловий мікрорайон Сум
22.11.2024 У Сумах відомо про ще одну загиблу людину внаслідок атаки “Шахедів”
22.11.2024 Атака “Шахедів” на Суми: дві людини загинули, 10 поранених
22.11.2024 У Сумах розпочинає роботу штаб з ліквідації наслідків ворожих ударів
22.11.2024 У Сумах через влучання “Шахеда” перекрили рух проспектом Свободи